Опера «Жизнь с идиотом» (1990-1991)
либретто Виктора Ерофеева
Действие 1
Нидерландская опера, постановка Б. Покровского
Я — Dale Duesing, Romain Bischoff (baritones)
Жена — Teresa Ringholz (soprano)
Вова — Howard Haskin (tenor)
Сторож — Leonid Zimnenko (bass)
vocal ensemble and Rotterdam Philharmonic Orchestra
Mstislav Rostropovich (conductor, piano)
Amsterdam, Het Muziektheater, April 1992
***
ХОР: Жизнь с идиотом полна неожиданностей.
Я: Мой Вова, моё наказание.
ЖЕНА: Как ты мог его выбрать? Ты с ума сошёл!
ХОР: Сам дьявол мутит.
ЖЕНА: У тебя будет сын, Вова, ты будешь гордиться им!
Я: Я твой сын, Вова!
ЖЕНА: Вова, Вова, Вова!
ХОР: Жизнь с идиотом полна неожиданностей.
Я: Друзья поздравили меня с идиотом.
ХОР ДРУЗЕЙ: Это, поверь нам поверь, ничего.
ЖЕНА: Обнимали, тискали, целовали в щёки.
Я: Я растерянно улыбался, голова кружилась, мелькали руки, улыбки; я целовал друзей в щёки, обнимал их и тискал.
ХОР ДРУЗЕЙ: Клубились пары дружбы. Признаться, мы опасались худшего, ведь были все основания опасаться худшего, а тут на тебе — жизнь с идиотом; наказание лёгкое, необременительное, можно даже сказать, вовсе не наказание; смотря, конечно, как смотреть, так вот, если смотреть сквозь прореху наших времён, то в таком наказании угадывается тайная форма доверия (тебе всё-таки не все пути закрыты!), новый род жизнедеятельности, скорее поручение, чем порицание. Словом, миссия. Тем более, добавим, что предоставлен выбор. Они проявили к тебе снисхождение…
Я: Я был мнителен в ту зиму, мнителен и беспокоен, и мир опрокинулся в мою мнительность, границы между предметами размылись; курились сладковатые пары.
Я И ХОР ДРУЗЕЙ: Друзья с новой силой меня целовали, и я целовал их — так мы целовались.
ХОР ДРУЗЕЙ: Старик, есть счастье в несчастье. Чего греха таить, тебе всегда несколько недоставало сострадания; слабовато — дружески щурились друзья, — у тебя с этим делом, по этой части.
ЖЕНА И ХОР: И его несчастная жена тоже кивнула: слабовато.
Я: Ну, слава богу, ну, слава богу!
ХОР ДРУЗЕЙ: Они проявили к тебе снисхождение.
Я: Наконец-то я понял, за что меня наказали: за недостаток сострадания.
ХОР ДРУЗЕЙ: Поднялся смех. Мы все наслаждались своим остроумием. Мы чокнулись. Мы чокнулись. Мы чокнулись.
ЖЕНА: Мы чокнулись. Мы много и вкусно ели.
Я: Однажды попались рябчики в сметане. Так мы их съели. А почему бы нам было не съесть рябчиков в сметане? В сметане они были совсем как живые.
Я: Я не спорил с друзьями. Не видел в том проку. Я вынашивал свой идеал идиота. Совсем не хотелось брать какого-нибудь случайного олигофрена: оплывшее пористое лицо, заплёванный подбородок, подёргивание исковерканных рук, мокрые штаны.
ХОР ДРУЗЕЙ: Загромождение жизненного пространства — и ничего больше.
Я: Я мечтал о совершенно иной патологии — блаженной, юродивой патологии, народной по форме и содержанию. Я представлял себе степенного лукавого старца с востреньким глазом цвета выцвешего неба. Пьёт чай вприкуску, лик светлый и чистый, а набежит рябь безумия — сам дьявол мутит. Амбивалентный такой старичок. Я собрался взять блаженного не для развлечения, а по нутряному, жизненному расчёту. Страшно жить на свете, господа!
ХОР ДРУЗЕЙ: Страшно жить на свете, господа! Страшно жить на свете, господа!
Я: Ну, вот — и отрыгнулось. Простите великодушно. У меня была новенькая и весьма сносная жена.
ЖЕНА: А старая умерла. От скарлатины.
ХОР ДРУЗЕЙ: Ей неверный диагноз поставили и неверно лечили. Она умерла.
Я: Я вдовец. И новенькая тоже умерла. Несчастная женщина! Как она любила Пруста!
ЖЕНА: Как я любила Пруста!
(появляется Пруст, кланяется, танцует и исчезает)
ЖЕНА: Мне бы читать и читать до счастливой старости Пруста и готовить мне жульенчики из шампиньонов! А меня зверски убили…
<…> The opera "Life with an Idiot" (1990-1991)
libretto by Viktor Yerofeyev
Action 1
Dutch opera, staging Boris Pokrovsky
I - Dale Duesing, Romain Bischoff (baritones)
Wife - Teresa Ringholz (soprano)
Vova - Howard Haskin (tenor)
Caretaker - Leonid Zimnenko (bass)
vocal ensemble and Rotterdam Philharmonic Orchestra
Mstislav Rostropovich (conductor, piano)
Amsterdam, Het Muziektheater, April 1992
***
CHORUS: Life with an idiot full of surprises.
Me: My Vova, my punishment.
WIFE: How could you choose him? You are crazy!
CHORUS: The devil himself sickened.
WIFE: You will have a son, Vova, you'll be proud of him!
I: I am your son, Vova!
WIFE: Vova, Vova, Vova!
CHORUS: Life with an idiot full of surprises.
I am friends congratulated me idiot.
CHOIR OF FRIENDS: This, believe us, believe nothing.
WIFE: hug, squeezed, kissed cheeks.
Me: I smiled distractedly, dizzy, flashed his hands, smiles; I kissed friends cheeks, hugged them and squeezed.
CHOIR OF FRIENDS: club couple friendship. Frankly, we feared the worst, as there was every reason to fear the worst, and then on to you - life with an idiot; slight punishment, burdensome, if not, it is not punishment; Although, of course, how to look, and so, if you look through the tear our times, in this form of punishment to guess the secret of confidence (you still have not closed all the way!), a new kind of life, more order than censure. In short, the mission. Moreover, adding that given the choice. They showed leniency to you ...
I: I was suspicious, that winter, hypochondriac and worry, and the world has overturned my suspiciousness, blurred the boundaries between objects; kurilis sweetish pairs.
I CHORUS AND FRIENDS: Friends with renewed vigor and kissed me and I kissed them - so we were kissing.
CHOIR OF FRIENDS: An old man is happiness in misery. To be honest, you always somewhat lacking compassion; obscenities - friendly squinted friends - you have with this case, in this respect.
WIFE AND CHOIR: And his poor wife also nodded weak.
I: Well, thank God, well, thank God!
CHOIR friends: They showed leniency to you.
I: Finally, I realized why I was punished: for lack of compassion.
CHOIR OF FRIENDS: Rose laugh. We all enjoyed his wit. We clinked glasses. We clinked glasses. We clinked glasses.
WIFE: We clinked glasses. We ate a lot and tasty.
I: Once caught grouse in cream. So we ate them. Why we were not to eat grouse in cream? The cream just as they were alive.
Me: I do not argue with your friends. I have not seen that much good. I cherished the ideal of a idiot. I did not want to take any random Oligophrenic: oplyvshee porous person zaplёvanny chin twitching warped hands, wet his pants.
CHOIR friends: Overload of living space - and nothing else.
Me: I'm dreaming of a completely different disease - blessed, holy fool pathology folk form and content. I imagined the power of the evil one old man with eyes the color of vostrenkim vytsveshego sky. Drinking tea vprikusku, face bright and clean and nabezhit ripple of madness - the devil stirs. Ambivalent this old man. I'm going to take that blessed not for entertainment, but for interior, life calculation. It is terrible to live in this world, gentlemen!
CHOIR OF FRIENDS: Scary to live in this world, gentlemen! It is terrible to live in this world, gentlemen!
Me: Well, here - and belched. Forgive generously. I had a brand new and quite tolerable wife.
WIFE: And old died. From scarlet fever.
CHOIR FRIEND: She put misdiagnosed and incorrectly treated. She died.
Me: I'm a widower. And the new girl also died. Unhappy woman! How she loved Proust!
WIFE: How I loved Proust!
(Proust appears, bowing, dancing and disappears)
WIFE: I have read and read Proust to a happy old age and prepare me zhulenchiki mushrooms! And I was brutally murdered ...
& Lt; ... & gt; | |
