улыбки на фото, смазаны задние планы,
усталые люди спешат на вокзалы, туда,
где увозят подальше от нас.
подальше от шумов на первой продольной,
подальше от криков детей на площадках.
и лиц искажения скажут о многом,
но только на раз.
больше нету тех жарких вечерних прогулок,
и лето нескоро, на улице холод.
резина стирается мокрым асфальтом,
и ноги в снегу.
и мучает голод.
и деньги ушли вникуда,
мы плетёмся до дома пешком,
зарядка на плеере села,
жалко,
мы спим до утра под окном.
замёрзшие голые стены хрущёвок,
граффити смазаны добрыми дядями,
номер, набитый тобой на запястье
греет нутро.
я на сидениях трамвая залипну,
пусто внутри, на красиво снаружи,
а у меня всё как будто бы наизнанку,
голову жжёт стужей.
я переворачивал тонны речёвок,
ладони холодные, грей мою шею,
на лавках зависли мы между защёлок,
и так до весны.
прогнившие люди теперь, я же помню,
ты открывай своё сердце по-новой
старыми песнями или прогулками
считывай сны.
пальцами жадно впиваясь в осколки,
сердце расколото тысячью ранами,
пыль на картинах в кладовке,
и тарами грусть вывозили.
наверное, слишком прохладно,
но солнце пройдёт по пути до заката,
картами гаданы несколько действий,
и нас греют наши же песни.
улыбки на фото, смазаны задние планы,
усталые люди спешат на вокзалы, туда,
где они больше будут не вместе. smile in the photo, the background are blurred,
weary people rush to the stations, there
which are taken away from us away.
away from the noise at the first longitudinal
away from the screams of children in the areas.
and people say a lot of distortion,
but only once.
no longer the hot evening walks,
Summer and soon, in the street cold.
rubber erased the asphalt,
and feet in the snow.
and tormented by hunger.
and the money is gone vnikuda,
we pletёmsya home on foot,
Charging the player villages
sorry,
we sleep until the morning under the window.
frozen hruschёvok bare walls,
graffiti smeared good uncles,
Room full of you on the wrist
warm inside.
I zalipnu tram seats,
empty inside, beautiful on the outside,
and I have as if everything inside out,
head burns chill.
I turned rechёvok tons,
palm cold, gray around my neck,
We hung on benches between the latches,
and so on until spring.
rotten people are now, I remember,
You open your heart in the new
old songs and walks
Reads dreams.
greedy fingers digging into fragments,
heart split in a thousand wounds,
dust on the paintings in the closet,
tarami sadness and exported.
probably too cool,
but the sun will pass on the way to sunset,
cards Gad several actions
and we warm our own songs.
smile in the photo, the background are blurred,
weary people rush to the stations, there
where they are not to be together. Смотрите также: | |
