тебе не сказать никогда, как называется этот город.
я на санках везу мертвеца, по земле волочится пальто ворот.
ты никогда не попросишь то, чего мы забыли вкус.
по улице зодчего Росси разносится полозьев железный хруст.
ты даже никогда не прокричишь, как называется эта осада.
у мертвеца в желудке вода из проруби у Летнего Сада.
ты даже не сможешь сказать, что разбрасывают тысяча винтов
мертвец готов, и я к смерти готов.
ты даже не сможешь сказать, как я называл тебя, с тобой играя.
там, куда мы идем с мертвецом, нет ни ада, ни рая.
но на прощание я хочу услышать всего лишь три слова.
не "Ленинград", не "хлеб", не "блокада", не "листовки",
я мечтаю все это никогда не слышать снова.
я знаю, что ты никогда не выговаривала «л», моя милая Флю-Флю,
но как бы я хотел вместо воя репродуктора услышать короткое
Я
ТЕБЯ
ЛЮБЛЮ
do not you ever say the name of this city.
I'm taking a sledge dead man on the ground dragged collar coat.
You never ask what we've forgotten the taste.
Architect Rossi Street spreads runners iron crunch.
You never even shout the name of this siege.
a dead man in the stomach of the water from the hole in the Summer Garden.
you can not even say that scatter thousands of screws
dead ready, and I'm ready for death.
you can not even say how I called you, playing with you.
there, where we are going with the dead, there is no hell, no heaven.
but goodbye I want to hear only three words.
not & quot; & quot ;, Leningrad is not & quot; grain & quot ;, not & quot; block & quot ;, not & quot; & quot ;, leaflets
I dream about it all never hear again.
I know that you have never reproached "l", my dear-Flew Flew,
but how would you like to hear, instead of howling loudspeaker short
I
YOU
LOVE
