Мне кажется, все мы - планеты гнилые зубы.
Поэт убьет себя, придет в себя, и ночь пойдет на убыль.
На работы в зимних ботах затопают боты, дабы выжать рубль,
дабы не горели трубы.
Мне кажется, все мы, по сути, трупы.
Твои губы
горячее, отнюдь не сырое мясо.
Не единожды прожарены и сложенным быть рад сам твой паззл.
И сложен бит-хард харт-бита.
Я видел любовь
в глазах живых,
ты - в убитых.
Я видел город
и как его раздавили веки,
явили гору
вещих снов
свалку века.
Я видел человека,
как бы.
Но кто-то видел и Иисуса
с кровью нА лбу.
Я видел горы,
что пустыню спрятали.
Я видел вора:
Ну-ка давай, напа-ли.
Я видел своры,
что на мозги капа-ли.
Я видел море,
где вместо кораблей крапа-ли.
Радуйся тому, что есть, иначе радоваться нечему.
Утром ты лежишь и вряд ли танцевать ты будешь к вечеру.
Печенью ты здесь, изувеченной рукой – ты к вечному.
Пламенем дрожишь, будет дождь и незачем беречь ему.
Вижу стали полны лжи сны.
Глаза устали, ветер жизни
треплет тело,
да и хуй с ним.
Я мак
горелый и невкусный.
I think we all - the planet's rotten teeth.
Poet kill himself, wakes up, and the night will subside.
At work in the winter bots stamped his boots in order to squeeze the ruble,
so as not to burn the pipe.
I think we are all, in fact, dead bodies.
Your lips
hot, not raw meat.
Not once roasted and folded to be glad he's your puzzle.
And folded bit hard hart beat.
I saw the love
in the eyes of the living,
You - in the dead.
I saw the city
and crushed his eyelids,
We have revealed the mountain
prophetic dreams
landfill century.
I saw a man,
as if.
But someone had seen Jesus
with blood on his forehead.
I saw the mountains,
that hid the desert.
I saw a thief:
Come on come on, Napa-li.
I saw a pack,
that if brain-cap.
I saw the sea,
where instead of ships, whether the park.
Rejoice that have otherwise nothing to rejoice.
In the morning you lie and it is unlikely you will be dancing in the evening.
Liver're here, mutilated hand - you are the eternal.
Flame shaking, it will rain and there is no need to protect him.
I see dreams become full of lies.
The eyes are tired, the wind of life
ruffled body
Yes, and dick with it.
I mak
burnt and tasteless.
