Идут белые снеги,
как по нитке скользя...
Жить и жить бы на свете,
но, наверно, нельзя.
Чьи-то души бесследно,
растворяясь вдали,
словно белые снеги,
идут в небо с земли.
Идут белые снеги...
И я тоже уйду.
Не печалюсь о смерти
и бессмертья не жду.
я не верую в чудо,
я не снег, не звезда,
и я больше не буду
никогда, никогда.
И я думаю, грешный,
ну, а кем же я был,
что я в жизни поспешной
больше жизни любил?
А любил я Россию
всею кровью, хребтом -
ее реки в разливе
и когда подо льдом,
дух ее пятистенок,
дух ее сосняков,
ее Пушкина, Стеньку
и ее стариков.
Если было несладко,
я не шибко тужил.
Пусть я прожил нескладно,
для России я жил.
И надеждою маюсь,
(полный тайных тревог)
что хоть малую малость
я России помог.
Пусть она позабудет,
про меня без труда,
только пусть она будет,
навсегда, навсегда.
Идут белые снеги,
как во все времена,
как при Пушкине, Стеньке
и как после меня,
Идут снеги большие,
аж до боли светлы,
и мои, и чужие
заметая следы.
Быть бессмертным не в силе,
но надежда моя:
если будет Россия,
значит, буду и я.
1965 Go white snow,
as slipping on a string ...
Live and live to the world,
but probably not.
Someone's soul without a trace,
dissolving away,
like white snow,
go into the sky from the ground.
Go white snow ...
And I too will go.
Do not be sad about the death
and do not expect immortality.
I do not believe in miracles,
I did not snow, not a star,
and I will not
never, never.
And I think a sinner,
Well, who was I,
I hurried in life
loved more than life itself?
And I loved Russia
with all the blood, ridge -
its rivers in flood
and when covered with ice,
pyatistenok her spirit,
the spirit of its pine forests,
it Pushkin Stenka
and the elderly.
If it was bad enough,
I'm not very grieved.
Suppose I have lived tumble
I lived in Russia.
And hope I toil,
(Full of secret alarm)
that at least a small little
I helped Russia.
Let it forgets,
about me without difficulty,
just let it be,
forever, forever.
Go white snow,
as at all times,
as in Pushkin, Stenka
and how after me,
Go more snow,
already painfully bright,
and my and others'
note the following.
Being immortal is not valid
but my hope:
if Russia,
then I'll be.
1965 | |
